Владимир Гайдеик: «Я получаю больше кайфа, когда отдаю голевую передачу»

Нападающий Владимир Гайдеик – один из лучших бомбардиров МХЛ текущего сезона. В нашем интервью хоккеист поделился воспоминаниями о родном городе, первой раздевалке и любимом хоккеисте.

— Ты из Радужного. Оттуда же и Руслан Петрищев, который сейчас играет в «Салавате Юлаеве». Выходит, там воспитывают хороших игроков?

— Мы хорошо знакомы с Русланом. На тренировках в Радужном часто пересекались. Даже половину сезона играли в одной команде – в «Мамонтах Югры». Потом его обменяли в «Салават Юлаев». В Радужном хорошая хоккейная школа, но пока мало кто сумел пробиться дальше. Из игроков МХЛ я знаю только Виталия Куцмуса и себя (смеется). А в КХЛ только Руслан Петрищев играет. Выходит, мы все — первопроходцы из Радужного.

— Ваш первый тренер наверняка гордится своими воспитанниками?

— Думаю, да. Мы иногда с ним общаемся, созваниваемся по телефону. Он говорит нам, что рад за нас и желает только успехов. Хочет, чтобы мы играли в КХЛ.

— В родном городе часто бываете?

— Если один-два раза в год, то уже хорошо, все-таки Радужный расположен далековато от Ханты-Мансийска. Чаще ко мне приезжают родители, где-то раз в пару месяцев. Население нашего города около 50 тысяч человек, конечно, все друг друга знают. У родителей всегда интересуются, как у меня дела, и шлют приветы. Однажды мы приезжали с «Югрой» в Радужный провести детишкам мастер-класс, так на эту встречу пришли все наши друзья и родственники.

— Глядя на твою статистику, видно, что ты больше отдаешь результативных передач, чем забиваешь голов. Такой уж ты не жадный игрок?

— Это выходит не специально. Просто чаще всего все само так получается. Я вижу, когда партнер находится в более выгодном положении и у него больше шансов забить. Главное, чтобы шайба была в воротах и не важно, отдал ты пас или сам забил гол. Наверное, я получаю больше кайфа от того, что отдаю голевую передачу.

— Ты в Ханты-Мансийске с 12 лет. Многие «Мамонты» начинали в нашей ДЮСШ. Помнишь, как здесь начинался твой хоккейный путь?

— Я помню, что наша раздевалка была в подвале. Мы переодевались в форму там, а потом в тапочках с коньками и клюшкой в руках шли на лед. Когда приходили на скамейку, то там и переобувались. Также помню, что очень тяжело было в 12 лет отлучаться от родителей. Первое, чему я научился — это порядку. У меня всегда в комнате чисто, и кровать я заправляю каждое утро (улыбается). А хоккеисты «Югры» в то время для меня вообще были как хоккейные боги. Отчетливо помню матч со «Спартаком», когда в воротах играл Гашек. «Югра» тогда выиграла, а Игорь Скороходов забил гол. Помню, как трибуны кричали: «Лучший форвард всех народов — это Игорь Скороходов!». Мне тогда очень нравился Иван Хлынцев, хотя он «праворукий», а я «леворукий».

— Многое поменялось с тех пор лично в твоей жизни?

— Когда я был помладше, думал, что до КХЛ вообще не дорасти. Сейчас уже смотрю, что КХЛ – это реальность, а не мечта ребенка.

— Во время игр многие маленькие хоккеисты бегут к хоккеистам отбивать «кулачок», просить клюшки и автографы. Ты также делал?

— Конечно. Когда команда уходила в раздевалку, мы уже стояли у входа и ждали их. И назначали между собой, кто у кого будет просить клюшки, и если дадут, кто из нас заберет. Но я ни разу так и не получил клюшку. Помню, как ребята из нашей команды, заполучив клюшку хоккеиста КХЛ, подрезали ее под свой рост и потом на тренировках очень за нее переживали, лишь бы не сломать. А мы смотрели и завидовали (смеется). Зато у меня дома до сих пор хранятся автографы Михаила Бирюкова, Ивана Хлынцева. Игоря Скороходова и Эдгарса Масальскиса.

— Сейчас в «Мамонтах» главные звезды ваша тройка: Грымзин – Еркин – Гайдеик. Но ведь и это было не сразу…

— Кстати, до «Мамонтов», когда играли по ДЮСШ, мы не были в одном звене. Со Степой Грымзиным нам доводилось играть в одной пятерке, но результатов это особо не приносило. А сформировалась наша тройка при Алексее Тертышном. Можно сказать, он увидел потенциал в нашей связке. Первый год у нас не все получалось, но зато потом притерлись и начали друг друга понимать с полуслова.

— Когда-то и вы сидели на лавочке, и ждали своего шанса?

— Это был тяжелый период. Мы часто смотрели игру с трибун. В голове в тот период было много мыслей. Порой смотришь, как кто-то на льду ошибся и думаешь, что можешь в этом моменте сыграть лучше, но почему-то сидишь на трибуне. Но потом все равно осознаешь, что так смотреть с трибун и рассуждать проще всего. Не факт, что если бы я был на льду, то действительно сыграл бы лучше.

— Раз вы понимаете друг друга с полуслова, есть ли на льду свои секретные схемы?

— Когда Денис Еркин подъезжает на вбрасывание, мы смотрим друг другу в глаза, он в этот момент кивает, и мы сразу понимаем, что нам нужно будет сделать.

— Когда все игры складываются удачно для твоей команды, то поражения воспринимаются труднее: как же так, мы ведь лидеры?

— Иногда поражения даже помогают вернуться на землю. Не скрою, когда выигрываешь матчи, небольшая коронка все равно может появиться. А проигрыш заставляет задуматься. Некоторые тяжело это переживают, но не я. Конечно, я думаю о неудавшемся моменте, только не загружаюсь, быстро умею переключиться и думать о хорошем.